— 89 —
бительных слов и замечаний. Другая дама (рис. 32) отвратительна в своем бесстыдстве, в своей беззастенчивости. В ней сказываются и самоуверенность пьяниц, и тупое равнодушие к окружающим, и отсутствие хоть каково бы то ни было следа душевной жизни.
Утрата наиболее тонких душевных свойств, обезпечивающих человеку превосходство над животными, дает то характерное кабацкое житье, те грубые кабацкие нравы, при которых нет и не может быть ничего святого. Душевная черствость, огрубелость влекут за собой окончательную потерю стыда, утрату естественного чувства брезгливости. Женщины и мужчины (см. рис. 34 и 35) охотно валяются на грязном полу, не стесняясь ни костюмом ни оголением некоторых частей тела. Они спят вповалку (рис. 35), докуривают подбираемые окурки и нисколько не ропщут на свой злую судьбу, низведшую их до степени животных.
Таковы те изменения, которые обнаруживаются в характере под влиянием
алкоголя, изменения не скоро-преходящия, а глубокия, переворачивающия вверх дном всю жизнь человека. Проф. Сикор
Рис. 30. Пропойца одуревший и огрубевший.
— 90
ский проследил за несчастными пьяницами, ютящимися в трактирах, ночлежных домах и разных притонах. Он
убедился в том, что алкоголики составляют особый мир, где «бедность, лень, порок и алкоголь объединяют и окончательно смешивают людей различного происхождения, образования и общественного положения. Здесь есть крестьяне, солдаты, бывшие военно-служащие, чиновники, промотавшиеся купцы, учителя, литераторы, именитые люди, которые порвали свои отношения с обществом и от которых отвернулись и отказались близкие. Прежде бывшие изящные джентельмены, посетители салонов и великосветских балов, обедавшие в лучших ресторанах, ходят потом полунагие, в однех резиновых галошах разной формы, спят по ночлежным домам, усваивают облик и грубость кабацкого житья и остаются совершенно тупыми относительно своего прошедшого и настоящого».
Рис. 31. Безпробудный пьяница. (Из альбома Сикорского.)