214
кости решительно не прикасались к времени, никогда не применялись и не повторялись в жизни. На к чему не могли привязать они своих познаний, хотя бы даже менее схоластических. Самые тогдашние ученые более других были невежды, потому что вовсе были удалены от опыта. Притом же. это республиканское устройство бурсы, это ужасное множество молодых, дюжих, здоровых людей,—все это должно было им внушить деятельность совершенно вне их учебного занятия. Иногда плохое содержание, иногда частые наказания голодом, иногда многия потребности, пробуждающияся в свежем, здоровом, крепком юноше,—все это, соединившись, рождало в них ту предприимчивость, которая после развивалась на Запорожье. Голодная бурса рыскала по улицам Киева и заставляла всех быть осторожными. Торговки, сидевшия на базаре, всегда закрывали руками своими пироги, бублики, семечки из тыкв, как орлицы детей своих, еслп только видели проходившого бурса-ка. Консул, долженствовавший, по обязанности своей, наблюдать над подведомственными ему сотоварищами, имел такие страшные карманы в своих шароварах, что мог поместить туда всю лавку зазевавшейся торговки. Эта бурса составляла совершенно отдельный мир: в круг высший, состоявший из польских и русских дворян, они не допускались. Сам воевода Адам
215
Кисель, несмотря на оказываемое покровительство академии, не вводил их в общество п приказывал дерлсать их носторожф. Впрочем, это наставление было вовсе излишне, потому что ректор и нрофессоры-монахи не жалели лоз п плетей, и часто дикторы, по их приказанию, пороли своих консулов так жестоко, что те несколько недель ^почесывали свои шаровары. Многим из них. это было вовсе ничего и казалось немного чем крепче хорошей водки с перцем, другим наконец сильно надоедали такия безпрестанные припарки, и они бежали на Запорожье, если умели найти дорогу и если сами не были перехватываемъ! на -пути. Остап Бульба, несмотря на то, что начал с большим старанием учить логику и даже богословие, но никак не избавлялся от неумолимых розог. Естественно, что все это должно было как-то ожесточить характер я сообщить ему твердость, всегда отличавшую козаков. Остап считался всегда одним пз лучших товарищей. Он редко предводительствовал другими в дерзких предприятиях — обобрать чужой сад или огород, но зато он был всегда одним из первых, приходивших под знамена предприимчивого бурсака, и некогда, ни в каком случае не выдавал своих товарищей. Никакия плети и розги не могли заставить его это сделать. Он был суров к другим побуждениям, кроле