— 680 —
дакции финансовой комиссии. Эта редакция финансовой комиссии, подтверждая существующую ст. 568 Уст. Акц. Сбор., добавляет к ней в описании порядка трактирного промысла приманку, на которую, они думают, пойдет Дума, чтобы сохранить эту статью в предлагаемой редакции. Приманка эта заключается в куске черного или белого хлеба. Вот, говорят, трактиры теперь не хороши, они являются рассадником разврата и пьянства, а мы их сделаем такими, что они будут прямо пансионами для блогородных девиц, для этого мы положим к водке кусок хлеба. Это так и случится. Да разве это серьезное предложение, гг., разве можно этим уничтожить зло? Я больше не буду останавливаться на этом; для каждого ясно, что приманка в куске хлеба не должна нас сбить с правильного пути. Теперь напомню вам то, что эта статья нами во втором чтении уже принята, принята без всяких изменений. Что же случилось в стране, что же случилось в обществе, чтобы нам изменить наше постановление? Ничего не случилось, кроме агитации кабатчиков; только она одна происходит и она могла ввести в разрешение этого вопроса колебание. Дальше, здесь говорили о том, что этой статьей хотят уничтожить трактирный промысел, что народу негде будет собираться. Да разве это так, разве это верно? Мы говорим: трактиры без вина должны оставаться, мы их не касаемся, но только их надо упорядочить, сделать приличнее, чтобы можно было войти не только самому, но и со своей семьей. Мы нисколько не сокращаем трактирного промысла без спиртных напитков, наоборот, мы даем возможность этому промыслу существовать без кабацкого промысла, существовать хорошо и прилично. Сейчас подтвержу эти слова. В Петербурге существуют трактиры без спиртных напитков, живут, но им трудно, потому что администрация стесняет их, не разрешает музыку, биллиарды, а трактирам с винным промыслом широко
- 681 —
все открыто, и даже это им рекомендуется. Вот, когда эти привилегии будут уничтожены, когда этот промысел будет поставлен в одинаковые условия, он вы равняется, будет приличен и действительно будет обслуживать население как в смысле хорошого и порядочного кушанья, так и в смысле порядка и блогочиния. Дальше, гг., я не могу не остановиться на вопросе: для кого опасны эти трактиры, кого они обслуживаютъ? Из нас, гг., я думаю, никто их не посещает; трактиры эти расставлены, как капканы, для наших рабочих, для наших крестьян, у них там имеются петли, силки, вы там натыкаетесь сейчас же на кабацкую стойку, на которой красиво расставлены графины с этой проклятой отравой. Народ наш, голодающий, с ослабленной волей, забитый, безусловно не имеет силы воли удержаться от этого расставленного и поставленного на его пути соблазна; он думает: выпью рюмочку и этим ограничусь. Но ужас в том, как я уже имел честь заявлять, что алкоголь яд, что он не мертвый, а живой, нетъ*ни одного такого яда как он, принял порцию и больше не тянет, но водка—яд, как дух злой, живой. Выпивший рюмку получает немедленно сильное, неотразимое влечение пить дальше, до тех пор, пока не свалится. И вот эта-то причина его демонического влияния на народное здоровье, на ум, и есть то расставляемое кабатчиками, с разрешения Министерства Финансов, пойло, которое он пьет, и я полагаю, что все то, что здесь говорилось в защиту трактиров, если это будет принято Думой, пойдет не навстречу представителям рабочих масс и не навстречу представителям крестьянского населения. Здесь один депутат слева говорил, какое разрушение вносит продажа водки в деревенскую жизнь, я повторять вам его не буду, но я с ним вполне согласен и уверен, что во всех тех ходатайствах, которые мне приходится получать, как члену Государственной Думы и члену комиссии по борьбе
