— 476 —
ведомством шинкарямъ». Это, гг., сообщение «Голоса Москвы»; здесь ясно, что с тайной продажей вина не борются акцизные чиновники, возвращают назад водку и протоколам не дают движения. Далее (Читает): «Путивльское земство по докладу гласного-кре-стьянина о пьянстве в уезде решило довести до сведения Министра Юстиции, что тайная продажа в уезде достигла громадных размеров и причиняет-такой вред местному населению, что с этим злом необходимо бороться как Правительству, так и обществу. Между тем даже в тех случаях, когда полиция привлекала к ответственности и уездный член окружного суда налагал на виновного соответствующее наказание, (думский окружный суд уменьшал меру наказания до минимума, и тем самым наказания теряли всякий смыслъ». Здесь ясно говорится, что целое общественное управление, уездное собрание, сознало вред потребления населением спиртных напитков, признало разрушение его материального блогополучия, признало всю безрезультатность его забот о народном просвещении, о санитарной и медицинской помощи и обратилось с приговором, который был сообщен земским начальникам, уездным членам окружного суда, но заключением окружного суда свелось все это на-негь, т. е., другими словами, совершилось то же, что предполагается совершить здесь: комиссия специальная по законопроекту выработала меры борьбы с пьянством, в которых есть меры, карающия действительно шинкарей, карающия за дело, карающия правильно. и вот эти меры наши критикуются нашей судебной комиссией, которая с нашим приговором, с нашим заключением не согласна и все эти наказания наши отменяет, вводит наказания, которые никакого значения иметь не будут, а шинки опять существовать будут. Все поголовно знают, что шинки существуют, но против этого никто никаких мер не принимает. Я не могу также вам не процитировать
— 477 —
нескольких писем моих корреспондентов по этому вопросу. Я считаю необходимым это сделать для того, чтобы я был не один; все эти тысячи писем, которые предо мной лежат, они все говорят, со всех концов России, что этот вопрос назрел, что это вопрос больной, что это вопрос о народной гибели, и все взывают к Государственной Думе, прося и умоляя ее вопрос этот, как можно скорее, разрешить. Вот, что пишут (Читает): «Я уполномочен своим сельским обществом ходатайствовать о том, чтобы пивные и казенные винные лавки в Борис-поле были закрыты, этим общество рассчитывает оставить у себя те сто с лишним тысяч, которые ежегодно пропивают жители. Я подавал прошение губернатору, Министру Финансов и на Высочайшее Имя, и всюду мне отказали». Гг., что это письмо говоритъ? (Голос в центре: ничего). Я слышу, здесь говорят, что письмо ничего не говорит. Да, гг., для тех, которые говорят, это—ничего, для тех горе народное — удовольствие. Дальше, гг., крестьянин говорить: «писал не только губернатору, писал Министру, и в результате ничего». Вот эти-то дошедшия с мест слова наводят меня на грустные размышления, что враг силен, враг упорен в своем настоянии и принимает всякия меры, задавливая народное чистое, святое желание быть здоровым и быть материально обезпеченным. Слов нет, может быть, это желание народное, это желание быть самостоятельным многим не нравится. Дальше крестьянин пишет (Читает): «Крестьяне приговором решили просить о закрытии у нас в селе казенной винной лавки. Но тут началась борьба Правительства с народным сознанием. По распоряжению губернатора собираются сведения, чтобы выяснить, не пострадают ли от этого расчеты акцизного ведомства. Можно быть уверенным, что лавка останется». Крестьяне постановляют приговор, чтобы закрыть казенку, командируется администрацией
