— 174 —
воры о том, чтобы не устраивать у себя питейных заведений. Вам известно, вам все унии прожужжали о том, что крестьяне составляют такие приговоры. А результаты? Об этих результатах уже говорил с этой высокой трибуны депутат Булат, что когда составляли приговоры, то чиновники приезжали не закрывать, а узнавать, кто агитировал. У меня есть доказательства в руках, неопровержимые данные о том, что, если кто принимал в этих делах участие, то не всегда это для него оканчивалось блогополучно. (Голос в центре: верно). Что это за политика? Если мы не обратим на это внимания Правительства, если мы не скажем здесь безпристрастного слова, то никто из чиновников его не скажет. (Рукоплескания слева). Я понимаю, что до тех пор, пока эти приговоры утверждались и рассматривались чиновниками, естественно, что эти чиновники не могли рубить сук, на котором они сидят. Если это осуществить, то в народное сознание прошло бы то, что было назад 14 лет. Я говорил уже с этой трибуны и скажу сейчас, что в 1891 г. в 24.000 селениях были составлены приговоры о том, чтобы в них не допускались питейные заведения, и это, гг.. в то время, когда за приговор, который давал заводчикам право открывать кабак, платили крестьянам большия деньги. Через два года, в 1893 г., было уже 40.000 приговоров, т. е. за два года еще
16.000 селений отрезвилось. Ведь если бы так пошло дальше, если бы те люди, которые жили на счет народа, если бы они не боялись народной трезвости, если бы они не обманули Государя, прося об издании указа
о винной монополии, будто бы, для отрезвления народа и равномерного употребления спиртных напитков и дело продажи водки передали в казну, и если бы это не было сделано, то давно мы были бы трезвыми, и у нас никогда не было бы этого позора, этой смуты. Я хочу вам указать еще на некоторые явления. Передо
— 175 —
мной здесь депеша от уфимских могометан, от всего могометанского населения. Характерно в ней то, что пишут здесь не простые мужики, а глава могометанского вероучения, их муфтий. Они обращались ко всем министрам, ко всем губернаторам, прося, чтобы не ставили винных лавок в их могометан-ских селениях. И что же, уважали их святую и справедливую просьбу? Несмотря на то, что они ссылались на их священное писание—коран, который не позволяет им потребление спиртных напитков, им, всетаки насильно поставили питейные заведения. Как можно допускать такую политику, как можно дальше продолжать такъ? И вот за последнее время, когда крестьяне стали составлять приговоры, чтобы у них не было питейных заведений, то что же вы видите? В 1902 г. винных заведений, без казенных винных лавок, было 30.921, а в настоящее время, т. е. не в настоящее, а в 1907 г., их было 70.378, т. е. за четыре года прибавилось 33.857, т. е. ровно вдвое. Гг., да нам лучше и легче было бы вынести нашествие японцев, чем нашествие этих очогов заразы, заразы разума, заразы совести. (Рукоплескания). Укажу вам на пример такого сорта, который, по моему, не должен иметь никакого названия. Крестьяне составили приговор о том, что им не надо винной лавки. Что же вы думаете, уважили они их просьбу? Нет, не уважили, а еще в два раза больше открыли лавок. Об этом был внесен запрос в Государственную Думу. У меня есть много таких доказательств. Вот что характерно: в с. Максимовке, Бузулукского у., крестьяне добивались через Думу и чрез Председателя Совета Министров, чтобы с Нового года закрыть лавки. Но что же делает акцизное ведомство?
1 января закрыли, а 3-го приезжает акцизный чиновник, приказывает стучать сбор: приходите, говорит, докупать остатки. Что же это—шинок открыт чиновником, что это такое? (Рукоплескания). Как с этим
