— 28 —
приводят невольно к убеждению, что нам, там на местах, с этим злом борьба не по силам. Мы вот здесь по воле Государя Императора Самодержца Всероссийского имеем право сказать, что нам надо. Вот эта, по моему глубокому убеждению, система и довела нас русских до такого положения, о котором говорить я боюсь. Ведь, мы, русский народ, завоевавший чуть не полмира. вынесший нашествие монголов, мы противостоявшие нашествию Наполеона, и в 1854 г. вся Европа обрушилась на нас, но нам ничего сделать не могла. В честном открытом бой никто нас осилить не мог. Нас довели до этого положения, узнав нашу слабую сторону, т. е. слабость к вину, и от этого теперь брат брата за горло берет. Так дальше, господа, продолжаться не может. Мы не можем оставаться безучастными к такому народному разложению. По воле Государя Императора мы когда-то зимой через Балканы ходили, перешагнули их, не быв больше турок числом. А недавняя война —к чему она привела? Все это дает право думать, что впереди нас ждет не светлая жизнь, не блого здорового народа расцветет на наших почти запустелых нивах; если мы не будем трезвы, нас ждет нужда и нищета. Что делать, как бороться с этимъ? Многия говорят: надо бороться образованием и воспитанием. Верно, господа, ученье свет, а неученье тьма. Но ученье у нас находится в таком положении, что на него одного надеяться нельзя. Ведь, пьют не только неученые, пьют и ученые, и большие ученые, и еще как, (Рукоплескании). Господа* бороться с врогом можно только одинаково вооруженным, одинаково сильным. Возьмусь опять за цифры. На народное образование до настоящого времени города, земства и частные лица и государство тратили около
70.000.000 p., все вместе взятые, а на водку, пиво и вино —миллиард. В пятнадцать раз больше, т. е. на рубль учили, а на пятнадцать развращали, день учи-
- 29 -
лисъ—пятнадцать пьянствовали, на один светлый чистый луч, влиявший на голову русского человека, было пятнадцать темных; сеяли в русский народ одно зерно хорошее и пятнадцать плохих. И вот вам в результате урожай—это то время, которое мы переживаем. Дальше, в училище учатся только одно не долгое время жизни, от восьми до пятнадцати лет, да и не все могут туда попасть, кто за дальностью расстояния, кто за неимением средств, кто потому, что мЬст не хватает. Учатся не целый год, не целый день, а тут всю жизнь, каждый час человек может найти приют: целый день они открыты, никому отказа нет, напротив, зазывают, приглашают: милости, говорят, просим. По моему, при настоящих размерах и системе нашего народного образования, с этим мировым нашим злом, нет надежды, что через учение можно спастись. Говорят нам еще, что нужно воспитывать народ иначе, он сам бы не стал пить. Но это, господа, одни только красивые слова. Воспитывать может семья, может воспитывать церковь, т. е. религия... (Голоса: верно), но у нас, к нашему несчастью, религия находится в зогоне. В наших школах пускают священника на 2 ч. в неделю,
2 урока Закона Божьяго. Вот тебе говорят книжка, учи по книжке Закон и не прибавь от себя живого слова, а иначе растрижем, Да разве можно душу ребенка по книге воспитывать, разве можно заставить живое слово искать в книге? (Шум: звонок ИТредсгьда-теля). И в настоящее время так, как стоит наше духовенство, от него ждать трудно что нибудь более того, что сделано (Шум).
Все это заставляет меня говорить, что те сродства, которые есть в настоящее время и которые указываются нам интеллигентными людьми, как бороться с этим злом, по моему, не имеют под собой твердого основания, и они одни нас не спасут. Единственное решение этого вопроса правильно—это только
