j I N -
составилась академия, в которой собирались многия особы, лишить себя жизни. В этих собраниях самоубийство Ант<* Клеопатры считали образцовым, и члены академии заботились^ об изобретении самого легкого и приятного способа лишить жизни. В Европе древние Кельты имели почти такия же возз| на жизнь, как и восточные народы.
Многие писатели, а в том числе Вольтер, считают ; убийство Катона за подвиг великодушия. Ликург лишил жизни, чтобы принудить соотечественников не изменять да клятве. Говорят, что Фемистокл отравился, чтобы не вести сов противь своих соотечественников. Чтобы предотвратить вопросите, император Оттон решился лишить себя жизни, самоубийствь классической древности замечательно са.\\оубий Брута и Кассия. Петроний совершенно хладнокровно лишает жизни, когда лишился дружбы Нерона.
Учение стоиков или последователей Зенона, развило во и тих равнодушие к жизни и это имело влияние на число самоубийс
Из древних философов, Сенека более других заидиц самоубийство. Знаменитый Цицерон много говорил в по самоубийства.
Во времена римской республики, когда народ был про нут уважением к богам и считал их руководителями суи самоубийства случались редко.
Греки, вообще, считали самоубийство за гнусное преступи По их обычаю, тела лишивших себя жизни, не сожители, но; пывали, чтобы не запятнать огня, который они называли блого ной стихиею. Затем нравы изменяются, и случаи самоубийства новятся частыми.
Христианство с большим трудом могло уничтожить yt вившееся убеждение, по которому самоубийство считали в сре века за блогое дело. Замечательно, что в XI столетии, Робер Норманский, прозванный Диаволом, лишил себя жизни, напи: сочинение, в котором защищал самоубийство и старался доказ что никакие законы не воспрещают человеку лишать себя жк
Реформация глубоко потрясла веру средних веков и ; первый толчек к скептицизму, который отвергает всякий авти тет и ставить выше всего собственную личность, собственное мни Отчасти под влиянием этой самонадеянности возникло бро* умов, и число самоубийств увеличилось до неимоверности.
Нет сомнения, что самолюбие и гордость существовали все но в новейшее время, не преувеличивая, можно сказать, что с надеянность составляет почти всеобщую болезнь общества. Н ничего удивительного, что лица, одаренные высоким умом, ни такия, как Монтескье, Вольтер, Руссо, увлеклись софизмами и (
1J <) —
вались защитниками самоубийства. Не подлежит, однако, никакому [сипению, что главнейшими причинами самоубийства, как в прежния времена, так теперь—были пьянство и др. пороки.
[ В настоящее время число случаев самоубийства почти всюду | Европе возрастает неимоверно, К. А. Skelton, статья которого 5ьила помещена в английском журнале „Nineteenth Century", придаст, что главнейшею причиной увеличения самоубийств является— нарастание внутренняго недовольства (malaise) своим положением | массах населения, недовольства, проистекающого из развития (отребностей, несоответственного с ростом средств их удовле-■ворения. Это чувство недовольства усиливается еще преоблада-иием стремлений к чисто материальным наслаждениям и упадем религиозного чувства.
Чем ниже культурное состояние человека, тем меньше он иенигь чужую жизнь; а чем оно выше—тем меньше он ценит собственную. У первобытных народов убийство —самое заурядное вление; самоубийства же редки. У цивилизованных народов — иаоборот: самоубийцы преобладают над убийцами и тем значи-ельнее, чем народ цивилизовать. Это—строго математический эком. Как будто есть какой-то запас злого чувства, которое еловек должен израсходовать, если не против других, то оть против себя. Мрачный философ Ницше даже возникновение овести приписывает той же потребности человека—мучить кого-ибо,—себя или другихъ—безразлично. Не имея возможности истя-ать других, он рад потереться хоть сам угрызениями совести.
Какия же причины самоубийствъ? Увеличение числа последних тавят в связь с обострением борьбы за существование. Но это бъяснение, очевидно, далеко не исчерпывает всех случаев. По-ему иротивуестественная мысль о самоуничтожении имеет для еловека неодолимую привлекательность, так что редкий из нас огда-нибудь, хоть не надолго и даже без всякого особого повода е отдавался ей? Почему каждому из нас самоубийца предста-ляется не дезертиром, бегущим с поля жизненной битвы, а вроем, в ореоле мученичества? Почему еще в древния времена, греков и римлян, самоубийство не считалось предосудительным, у стоиков возводилось даже в подвигъ?
Видимо, с развитием цивилизации, развивается все больший азлад между человеком и жизнью. Но в чем требующая странения причина этого разлада: в том ли, что человек стано-игся слишком притязательным к жизни, или же самая жизнь лишком оскудеваетъ? Непомерно ли много начинает требовать т жизни человек, или, напротив, слишком мало ее ценитъ? Или же жизнь больше берет у человека, чем дает ему, и он росто устает, не находя возмещения утраченным силамъ? По