— 48 —
андижанскую горсточку русских людей, среди которых находились важные лица: временно командующий войсками со свитой, высшия военно-судебные лица,..
Если тем, кто знал полностью андижанския обстоятельства, положение рисовалось далеко не в розовом свете, представьте же себе тех, до которых все это достигало в раздутых до химеричности формах, и вы себе легко представите состояние темной солдатской среды.
Особенно усердными поставщиками разных нелепостей в солдатскую среду были деныцики.
Ночь, когда случилась в Андижане тревога, была темная-претемная южная ночь, пасмурная. Ей предшествовал дождь, кажется с грозой.
Вновь прибывшие стрелки были расположены в казармах и в лагерях. Казармы тогда еще слабо освещались внутри, а бараки почти так-же, как в роковую ночь 18-го мая, т.-е.‘ весьма скудно. Все остальное пространство и города, и окрестностей тонуло в густейшем мраке. Фонари в городе Андижане не зажигались в эту ночь по славному русскому обычаю не зажигать их, если по росписанию полагается луна, хотя бы ее скрывали тучи (sic!).
Было за полночь. Солдаты и в казармах, и в лагерях спали в повадку, крепко держа ружья и ощупывая в просонках патроны. Тишина царствовала по истине удручающая и томящая.
Вдруг откуда-то издалека долетел какой-то неясный шум, заставивший всех нас вздрогнуть, а через секунду ужаснуться, а потом ахнуть, ибо шум все рос, рос... вотъ—уж это гомон толпы, вот вырываются отдельные дикие крики, потом целые снопы криков, визгов, воплей.
Потом ко всему этому присоединилось «ура», сперва редкое, потом громкое, потом громовое... победное «ура»... «Ура» все росло, охватывая лагерь, казармы.
Вдруг затрещала ружейная пальба. Свидетель пришел в лагерь, когда еще один дневальный, приложившись, пускал последний заряд в догонку убегавшему врагу. В эту минуту все остальные люди стояли, уже построившись в своих бара-ках-навесах, старательно оглядываемые и усиокаиваемые своими начальниками. Каждый откровенно говорил, куда он
— 49 —
палил и сколько раз, но откуда пошла стрельба и тревога, никто толком не знал ни в лагерях, ни на постах.
Между тем причиной ложной тревоги было то, что раненый в бреду вскочил и с воплями пустился бежать: после того повскакали также и все остальные раненые.
Охотничья команда, ближайшая к лазарету, моментально разбуженная, схватила ружья и с криками «Ура!» бросились на выручку своих раненых.
Это всколыхнуло лагерь! Люди стали вскакивать, напяливать на себя, что попало, загалдели, заорали. Гаркнули «ура», которое, разростаясь и перекатываясь, докатилось до отдаленнейших уголков гарнизона.
Потом кто-то бухнул в темноту из винтовки и массовая галлюцинация выросла во всей своей красе — все видали, слышали и стреляли врага. Люди сделались глухи на секунды к голосу начальников, к сигналамъ».
К счастью все обошлось без потерь, если не считать нескольких ушибов и царапин.
Стереотипные обманы чувств и значение самовнушения.
С той же точки зрения следует объяснить и стереотипные обманы чувств, свойственные лишь известным семьям, в которых этим галлюцинациям придают то или другое, большею частью роковое значение.
Известно, что в Габсбургском доме например такой галлюцинациею, которой придают роковое значение предвестника смерти, является видение черной женщины. Появление этой женщины уже издавна считается верным вестником приближения чьей либо кончины и передается из уст в уста в виде семейной или родовой внушенной идеи, которая и олицетворяется при соответствующих случаях в форме стереотипной галлюцинации.
Изредка в тех или других семьях можно встретиться и с другого рода внушенными идеями, которые также играют немаловажную роль в жизни членов данной семьи. Я имел сведения например об одной семье, в которой из роду в род передавались боязнь к огню из за возможности погиб-