— 26 —
утверждать, что гипнотик способен под влиянием внушения выполнить какое угодно преступление, тогда как другие авторы видели в этих утверждениях лишь простое увлечение лабораторными преступлениями, совершаемыми в гипнозе, справедливо замечая, что гипнотик не лишен вполне сознания и потому, когда ему внушают то или другое преступление, то он отлично сознает, что это преступление дело не серьезное, что оно на самом деле есть только воображаемое преступление и что все это делается только для его испытания и потому он выполняет его без большого сопротивления, как невинную шутку.
Что касается меня, то, руководствуясь своим опытом, я ничуть не становлюсь на сторону тех авторов, которые приписывают внушению в гипнозе роль всесильного фактора, могущого из гипнотика сделать все, что угодно. Сила внушения в этом, как и в других случаях, зависит бесспорно не от одного лишь уменья внушить и поддержать внушение, но еще и от той почвы, на которую действует внушение, иначе говоря, от психической натуры лица, подвергаемого внушению. Таким образом психическое противодействие внушению, производимому в гипнозе, в значительной мере зависит как от большей или меньшей глубины гипноза, так и от того, в какой мере это внушение находится в противоречии с идеями, склонностями и убеждениями лица, подвергающогося внушению. При отсутствии такого противоречия внушение действует сильно и верно; напротив того при встрече с сильной натурой, держащейся противоположных взглядов, внушение может оказаться бессильным.
Но умиляется ли отсюда значение внушения, как важного психического фактора? ничуть. Ведь людей с сильным характером и стойкими идеями далеко немного. Да и мало ли есть людей настолько нравственно невоспитанных, что они не делают некоторых преступлений, напр. против нравственности и имущественной собственности, только в силу страха за ответственность перед законом. Не достаточно ли поэтому тем или другим способом усыпить в них путем внушения в гипнозе этот страх и вселить веру в возможность избегнуть ответственности пред законом, усилив В то же время в их воображении выгодные последствия преступле-
— 27 —
ния, чтобы склонить их на совершение этого преступления, которого при других условиях они никогда бы не сделали.
Но мы отвлеклись бы очень далеко, если бы подробнее стали развивать этот вопрос. Поэтому не касаясь более чисто практической стороны вопроса о значении гипнотических преступлений, мы заметим здесь, что гипноз представляет для нас глубокий интерес не с одной только практической стороны, но и в отношении изучения вопроса о наиболее блогоприятных условиях внушения. Чем в самом деле объясняется то обстоятельство, что в гипнозе хорошо удаются внушения? Можно думать, что гипноз, как состояние близкое или родственное нормальному сну, сам по себе уже составляет блогоприятное условие для внушения. Но опыт показывает нам, что не всегда степень внушаемости идет рука об руку с глубиной сна. Есть очень глубокия степени гипноза, как напр. летаргическая фаза Charcot, которые совершенно недоступны внушению. Напротив того в других случаях уже слабые степени гипноза отличаются необычайной внушаемостью.
Известно также, что и обыкновенный сон большею частью не составляет блогоприятного условия для внушения, хотя в некоторых состояниях естественного сна имеются условия, столь же блогоприятные для внушения, как и в гипнозе.
Отсюда ясно, что степень внушаемости определяется не самим гипнозом или сном, а тем особым состоянием сознания или психической деятельности, которое мы имеем в гипнозе, а иногда и в обыкновенном сне.
Эти условия, блогоприятствующия внушению в гипнозе, заключаются в том, что при изменении нормального сознания, выражающемся большим или меньшим засыпанием «я» и не исключающем общения с внешним миром или по крайней мере не исключающем общения с гипнотизатором, производимые последним внушения входят в психическую сферу непосредственно и независимо от личного сознания гипнотизируемого субъекта, иначе говоря, помимо его «я». Закрепляясь в тех глубинах души, которые нередко называли и называют бессознательными или подсознательными и которые правильнее называть сферой общого сознания, эти внушения впоследствии входят сами собой в сферу личного сознания и, не будучи распознай-